Дом казенный, дорога долгая, карта битая…

Дом казенный, дорога долгая, карта битая, за свободой длится очередь обреченная. Мы на небо, как обычно, пришли убитыми. Нас сжигает жизнь иная глазами черными. Она ангелом сидит, и лик так светел ее — засмотревшись, не ослепнуть бы от сияния. «Ну, сдавайте, что ли, ваше десятилетие, долгий акт гражданского состояния». Нам бы выйти — стекла выбить, решетки вынести, трижды плюнуть, растереть, позабыть неладное. Только стены в этой комнате в желтой извести, да и в воздухе, как водится, пахнет ладаном. Вот сидим, в зрачки ей смотрим — и ум дурманится. Подписать, оставить паспорт, забыть, что видели. Нас вдвоем похоронили — какая разница. Воскресят поодиночке в святой обители.

Я о чем? Да разберись… Суета и улица. Гимназистки, юнкера, вызывай извозчика.

На крыльце другие, юные, все целуются.

А мы даже не простимся без переводчика.