Мы гуляли по парку, и случилась Мария…

Вот мне навстречу Мария с кудрявым младенцем, и ей интересно, откуда и сколько мне лет, я срочно пытаюсь смутиться, а лучше зардеться, но получается только глухое «привет». Мария мне в лапы дает черно-белую книжку, она обещает отмыть, причесать, накормить, а я все любуюсь на кудри смешного мальчишки и все забываю, о чем там еще говорить. И вот я ей что-то плету про стихи на закате, про то, что читателей нет и не те времена, на Вы называю ее невпопад и некстати, и снова упорно меня поправляет она. Вот высохший пруд, я под дубом сижу на пенечке, ну что ей, Марии, в такой безалаберной мне? Я эти картинки вставляю в прозрачные строчки — и юная поросль вмиг прорастает на пне. Мария лукаво смеется и медленно курит, младенец в ветровке и капли дождя на листве. Набросок закончен, он так непривычно фактурен, что будет храниться отныне в моей голове. Мария, конечно, подумает: молодо, глупо, голодный младенец печенье зажмет в кулачок. А я, проходя мимо старого темного дуба, знакомую белку себе посажу на плечо.