От Карисалми до Илоранты

Старый Укко возвращается в Илоранту, проверяет ледник, поднимается на веранду, наливает чай, отламывает печенье, смотрит на озеро, дышит зарей вечерней.

У причала лодка, улова — налим да окунь. Дед Иван идёт, прихрамывает немного. Золотая пыль мерцает над головами. Укко ему кивает. 

Говорит: зимой всегда доставали сани, хутора тут были крепкие, Карисалми, каменистое русло, озеро Салоярви. Снег невозможно яркий. Бегали с пацанами на лёд кататься. Матери выходили на нас ругаться, сами скользили, заливисто хохотали. Так мы здесь обитали.

Дед Иван улыбается: база «Электросила». Не хотел сначала, жена меня упросила. Дали путевку, выхлопотал, добился. Приехал, пошёл на озеро и влюбился. Большое Лесное, волна — как живое сердце. Под Лысой горой, среди валунов и сейдов. Деревья шумят, качаются в мерном танце. Пять лет приезжал сюда, а потом остался. 

Старый Укко и дед Иван на веранде с чаем. Спросит один, другой ему отвечает. Линия времени плавно скользит сквозь память. Пахнет дымом и хвоей — вечером топят баню.

Вдруг мальчишка перепрыгнул через перила: здрасьте, мама столько мне говорила и про это место, и про духов его волшебных. Вы лесные духи или вообще пришельцы? Я вот Гошка, мне по осени будет восемь. Я услышал голоса — это ветер носит. А хотите, покажу вам в смартфоне карту? Это целый мир, бескрайняя Илоранта. 

Мы вот тут живем, а там я играю в прятки. Вы за маму не волнуйтесь, с ней все в порядке. Я гуляю сам, и мама мне разрешает. Мы обычно на каникулах приезжаем. 

Старый Укко, дед Иван и кудрявый Гошка. Мёд, печенье, ягоды, рядом мурлычет кошка. Озеро в дымке, небо — перо жар-птицы. Время шло, и тоже решило остановится.

Что-то там, за лесом, случается век за веком. Озеро покрывается льдом и снегом. В мае становится снова глубокой чашей. Большое, лесное, наше.

Берег радости — от Карисалми до Илоранты.

Души приходят сюда за земной наградой.