Когда-то мы срывались в эту хмарь…

Когда-то мы срывались в эту хмарь, в кармин и охру, малахит, янтарь, в дома Мурузи, во дворцы монархов, в мансардные каморки до утра, в такси, вино, любовь, et cetrа и в сумерках предзимья в первый раз ловили снежных бабочек фонарных. Здесь наши парки правили судьбу, пригвождены к позорному столбу, молчали страхи, беды отступали. Когда-то Питер был нам Петербург — надежное убежище от бурь, желанное пророческое «будь», гранитный кокон, нутряная память. Что изменилось?/ кто нам изменял?/ Мы получили право измерять собой пространство, не имея срока. Под всадником покоится змея, зима подходит, вертится земля, и если ты живешь не для меня, то продолжай.

Но прошлого не трогай.