Первое письмо Кафу

Первое письмо Кафу

Что тебе сказать, Каф, что тебе сказать, чтобы ты услышал за звуком, что я говорю тебе? Говорю я — один из тысячи тысяч, их голоса ежечасны, сиюминутны, их тьма — в городах, меж городов, они соединены дорогами, станциями, ретроспекциями, деменцией и аварийными ситуациями. Каф, их так много, что, черт побери, нет шанса встретить кого-нибудь стоящего.



Вот была женщина, я часто пишу о женщинах, в них больше правды, или желания правды. Она владела разными именами, никогда не запомнишь, какое звучало лучше. Мне казалось, я почти любил ее, но в минуты молчания лгать себе было сложнее, приходилось вслушиваться и всматриваться, чтобы увидеть, наконец, как она со стальным скрежетом, мышиным шорохом ослабевает, словно Новая Тихо Браге, готовясь перестать быть, как обычно, через 16 месяцев.

Это дурной городишко, Каф, здесь горизонт начинается раньше, чем я поднимаю взгляд. Пятнадцатый этаж именуют небом, в него есть выход из лестничной клетки, ничего не закрыто, но в городе нет ни весны, ни школьников, ни самоубийц. Грязный снег реинкарнирует в вечное лето, поэтому на небо не ходит никто, кроме меня.  Я бы предположил, что мы видим друг друга ночью, но небо затянуто дымом с окрестных полей, желто-розовый свет фонарей отвратителен и опасен для глаз, северное полушарие кубарем катится к югу, поэтому мы не видим друг друга, нечего и мечтать.

Ты просишь рассказывать, как прошел день — острожным ли шагом, легкой ли поступью. День прошел тяжело и грузно — пятница, мозоли и варикоз недели, неудобная обувь, воспаленная косточка, вросший ноготь. Еще минут десять пятница будет кряхтеть и карабкаться на самый верх циферблата, чтобы упасть оттуда в ветхозаветный шаббат. Ловить нечего. Я сижу у распахнутого окна, договариваюсь с телом, духом, отцом и сыном, продлеваю визу, смакую фразу — вкус кубинской сигары, если бы я курил. Думаю, ты и так это знаешь, но ты просил рассказывать, как все еще не проходит день.

Биологический эксперимент, звездная пыль, человеческое обличье. Голод, сон, гормоны. Постоянная боль в позвоночнике, где-то в районе анахаты. Гнев — это крик души. А бескорыстное служение совершенно невозможно в этой системе координат. Когда Царица перевернется на звездном троне, пропоют третьи петухи.

2014