уСловный рефлекс
уСловный рефлекс
Я пишу эту заметку, одновременно общаясь в четырех чатах и трех рабочих почтах, еще иногда приходят сообщения в мессенджеры. На них я тоже отвечаю. С каждым — о своем, со всеми — по-разному. Сеанс одновременной игры.
Когда перестаешь различать аватарки собеседников, шестым чувством реагируешь только на текст, мгновенно сканируя стиль, интонацию, эмоцию.
Вот длинное, обстоятельное предложение, полное обособленных членов и прочих оборотов, с вводной конструкцией и непременным перечислением — и ясно же: наш гиперответственный менеджер дотошно и последовательно излагает суть очередного проекта.
«Ок, — дополняет технический, — плюсуйте фичи в админке, мы запилим, мониторю нагрузку на сервак».
«Подтверждаю», — прилетает письмо от шефа в ответ на три исходящих. Интуитивно догадываешься, что именно он подтвердил.
«Хор!», «доброго ночера», «рыбонька», — мозг круглосуточно дешифрует слова, безошибочно определяя кто, с кем и о чем. И к чему это вообще.
— Я, наверное, не приеду в пятницу, нужно побыть в выходные дома с родителями
— Ясно.
И знаете, что бесит? Вот эта точка. Что тебе вообще может быть ясно? С каких пор ты стал ставить точки в чате? Никто никогда не ставит точки в диалоге, все пишут быстро, легко, пишут первое, что придет в голову и забывают сразу же. А точка — это осознанно, ты о ней подумал, ты до нее пальцем дотянулся, ты ей заклеймил все предыдущие сообщения. Подлый ты человек. Маньяк, возможно, серийный убийца. Иначе не объяснить.
«Мы с кисуликом у морюшка! — вопит мне Инстаграм всеми цветами радуги на купальнике приятельницы. — Пузырики в шампусике!».
— Няшеньки, — автоматически комментирует мозг, переходя с французского на нижегородский. Потому что это как дресс-код, как тайный шифр и масонский знак. Положение обязывает.
И так всю неделю. Примеряешь маски, пробуешь речь на вкус, ассимилируешься с туземцами, умеешь и Тредиаковским, и Эллочкой Людоедкой, а потом наступает благословенный вечер пятницы. И выключаешь компьютер, и отправляешься по нарядным зимним улицам на свидание с человеком-из-переписки-который-почти-не-бесил. Ну так, пара запятых, но они наверняка от волнения. И он ждет тебя у метро, курит, радостно обнимает свободной от сигареты рукой, пушистый снег мерцает в свете фонаря, и улица есть, и аптека, и спутник твой смотрит на мир и заключает: «Наконец-то погода раздуплилась».
В такие моменты в моем арсенале обычно находится слово, которым можно убить.
Вообще, буквенные комбинации — опасная вещь. Они сдадут вас с потрохами, не помогут ни MBA, ни бриллианты. Они сыграют с вами злую шутку в самый неожиданный момент, даже если каждый шаг ваш (и каждое слово) отрепетированы и продуманы. Устная речь коварна, письменная — смертельно опасна. Нельзя полагаться на слух и память, и невозможно отрицать увиденное и материальное. Звук становится знаком, получает сакральную силу, мозг сканирует текст, минуя все логические операции. Фоносемантика и ритм речи также индивидуальны, как отпечатки пальцев и запах. Мы — животные высшей породы — отличаем «своих» от «чужих» по речи. Вокруг Вавилон, и остается только прислушиваться, вчитываться, искать созвучия и соответствия внутренним нормам, ритмам, тембрам. Чтобы говорить со своими и о своем.
Текст становится суггестивным, входя в человека. Бабкиным заговором, учительским голосом, ночным шепотом, новогодней речью президента.
Вот поэтому слово не воробей.
Кстати, пока я писала этот текст, в диалоги и мессенджеры пришло почти 3 000 слов. Тысячи тонн руды.