2011

Сутки проходят в сумерках, в сутках есть сумерки утра и вечера, их примет не отличить, но тот, кто пребудет здесь, знает, что не положено перемен…

Она сегодня была в золотом и белом, с инеем на ресницах…

Так пахнет ребенок — медом и молоком, так пальцев во сне касаешься, улыбаясь, так знаешь к любимому телу секретный код и каждую ночь набираешь его губами…

Пять оргазмов назад мы были едины духом. Два оргазма назад мы стали едва знакомы. Это небо закрепили, оно не рухнет, это слово где-то в горле не встанет комом…

Полуостров выжжен упрямым солнцем, желтой степью выпущен на свободу. Есть немного хлеба, вода в колодце, скоро он вернется, добудет воду. Рядом бродят кони, шуршат травою, на крыльце играют босые дети…

Я хочу быть слабой, рассветной, сонной, в беспокойных пальцах сжимая простынь, становиться нежной и невесомой, вспоминать, как это чертовски просто — отдаваться истово…

Облако алое, словно под ребра Бога солнце мечом вошло обоюдоострым. Древней рекой течет под тобой дорога, ты одинокий, дикий плавучий остров, кем-то оставленный, кем-то забытый, кем-то необретенный…

Ни тела ее, ни миндального молока не делай пределом близости. Плоть слепа. Проси, чтоб она вела тебя, дурака, вела за собой, легко, по своим стопам, по запаху терпкому, по золотому дну…