Третье письмо Кафу
Третье письмо Кафу
Вчера я пробовал быть и не быть, и ты знаешь, кажется, у меня отлично выходит. Я потратил все свое время и силы, прежде, чем понял, что многого можно не делать. И ничего не изменится, мир создан для созерцания, даже если тебе кажется, что на тебя падает метеорит. Кстати, последний достойный падал на эту планету сотни лет назад. Это о чем-то да говорит.
Можно быть с людьми, слышать людей и не становится их частью, все проще, чем нас учили, не нужно режимов совпадения, слияния, растворения, не нужно мимикрии, мы хамелеоны, Каф, но здесь это лишнее. Менять цвет по музыку галактических излучений — совсем не то, что мучительно подстраиваться под неопределенные людские оттенки, с мерзким звуком возникающие на краях наших аур. Они сами не знают, чего хотят, только дай им возможность — и они будут хотеть тебя, легкую добычу, добровольную идущую на заклание. Они выжмут тебя, жадно и бесполезно, ибо их скудного знания не достаточно, чтобы создать из твоей энергии чистое чудо. А когда ты опустеешь, тебя выбросят — лишняя вещь, досадное напоминание, виновник вечного голода. Так не пойдет, Каф. Так не пойдет.
Поэтому я на месте, я стою, играя в слова — я слишком дорого стою, я берегу не себя, а силы тех, кто направлял меня через горящую атмосферу, я берегу тебя, Каф, потому что тебя приятно беречь, это спасет от одиночества.
И вместе с тем, они прекрасны, и нам, чужеродным по группе крови, по месту рождения, по природе вещей и событий, нам не стать такими, но нам есть, чему у них поучиться. Они мастера защиты, чемпионы сохранения физической оболочки, они крепки, как деревья, вгрызающиеся в земную породу. Да, они никуда не идут. Но как они прочно стоят, Каф. Как они прочно стоят.
Я освою это искусство из любопытства, ибо что есть остановившийся воздух? Над землей — это безветрие, марево, миражи, чуть выше — медленное перемещение масс, накопление влаги, зарницы под густыми ресницами небесных принцесс. А еще выше -все та же бездна, где время и скорость света уже ничего не решают, потому что всегда можно нырнуть в черное изогнутое зеркало и выйти на другой стороне своей памяти.
Я освою это искусство, чтобы стать похожим на них. Чтобы спасти себя, ибо каждый раз воскресать все труднее. Я вечный странник, Каф, но я не вечный корм земных обитателей.
Поэтому я учусь быть и не быть, кажется, у меня отлично выходит, жаль, что я не воспользовался этим приемом раньше, тебе бы не пришлось высылать звездный десант.
Самое прекрасное, что можно делать на этой планете, звездный мой брат, — говорить с вами. Люди называют это творчеством, я называю это праязыком, ты не даешь этому определений, ибо ты мудрее нас всех. Жаль, что среди людей так много немых. Мне хочется держать их за руку, чтобы передавать им нашу речь из сердца в сердце. Но тогда я нарушу правило и снова пойду на корм. Я люблю людей, Каф, как бы я ни пытался это отрицать. Но тебя я люблю больше. Это не по инструкции, но это честно, а честность — наше главное условие в этом эксперименте.