- Главная »
- Стихи (Страница 2)
Стихи
Святая крепость, мир первооснов
Святая крепость, мир первооснов, здесь головы баранов и козлов следят за каждым странствующим духом. Земля гудит, и если верить слухам, там, под землей, древнейшие из слов.
Мне снился этот город у воды
Мне снился этот город у воды, трамваи, разводящие мосты, бессилие сверкающего шпиля, следы, песок, волна, морская миля, решетка Летнего, и за решёткой — ты.
Все это скоро закончится, перемелется
Все это скоро закончится, перемелется, сядем, как прежде, расслабимся, преисполнимся, тянется к солнцу майское наше деревце — зелёные листья, розовое исподнее.
Оставлен страх на перекрёстке
Оставлен страх на перекрёстке, печати сняты с родничка, мы в рабство верили серьезно, как струны, ждущие смычка.
Через Самбию и Надровию, бряцая латами
Через Самбию и Надровию, бряцая латами, те, кто давно мечтал умереть солдатами, тянутся строем в извечной закономерности — избалованной даме Балтике клясться в верности.
И проснулся залив, и легли фонари
И проснулся залив, и легли фонари в темно-синий апрель, не имеющий дна, и от края земли и до края земли обнимают друг друга весна и война.
А как там зоопарк? А ты купил еды?
А как там зоопарк? А ты купил еды? Далекий милый друг, воздушная тревога. Мы так мечтали жить, и не было беды, да вот она пришла и курит у порога.
Воздушные стальные корабли
Воздушные стальные корабли несут моих друзей за край земли, рассеивают их закатным светом. Я только утром узнаю об этом из тех сетей, что обнажил отлив.
Я расту большим и смелым
Я расту большим и смелым, зерна дней держу в горсти. Si vis pacem, para bellum, мама, мама, не грусти.
Думал новая эра, вышло: старая кали-юга
Думал новая эра, вышло: старая кали-юга. Брат в ней идёт на брата и друг — на друга, маму во сне зовешь, а она не слышит, огненный град стучит по уставшей крыше. Все вокруг знают, кто виноват и сколько нужно выдать ударов, пересчитать осколков, все вокруг знают, как хорошо быть смелым. Только никто не знает, что […]
Пожалуйста, держись…
Пожалуйста, держись/ граница на замке, никто не проскользнёт отсюда и сюда/ пожалуйста, скажи на древнем языке/ будь ласка, промовчи, нехай тече вода/
Тревожа тех, кто давно уснул
Тревожа тех, кто давно уснул под тяжестью старых скреп, конвой свободы ведёт весну навстречу иной заре.
Скачать нас в память, сжать и сохранить
Скачать нас в память, сжать и сохранить — вечерних улиц желтые огни, вдоль темных трасс заснеженные ели. Как утихала в сердце суета, как покупалась вредная еда, какие фильмы мы с тобой смотрели.
Веди меня туда, где нет удобных трасс
Веди меня туда, где нет удобных трасс, где умники уже не замечают нас, а коптеры зевак в полёте замерзают. Таких просторов мы представить не могли, веди меня скорей на самый край земли, за горизонт теней к истоку предсказаний.
По краю мира бежит разноглазый пёс
По краю мира бежит разноглазый пёс, печная труба прядёт бесконечный дым. И лодка время из рук океана пьёт, и спят киты в густой глубине воды.
Коснувшийся двери когда-нибудь войдет…
Коснувшийся двери когда-нибудь войдет — таков порядок слов, прописанных в судьбе. О том, что будет до, я знаю наперёд, но не должна пока рассказывать тебе.
В реальности, где мир ещё ничей
В реальности, где мир ещё ничей,
где каждый шаг — начало всех начал,
бог создал Еву и виолончель.
И зазвучал.
Приходит ночь длиннее всех ночей…
Приходит ночь длиннее всех ночей, Старуха видит, чей ты был и чей, возможно, будешь, если бог родится. Часы берут вязание, и спицы стучат о тысячи случайных мелочей.
Выбрав простое земное хейти
Выбрав простое земное хейти — какой-нибудь Коля или Валера — Локи выходит из Йотунхейма и поворачивает налево.
Сообщники, любовники, шуты
Сообщники, любовники, шуты, учителя и пастыри друг друга — в наш океан из мирового круга летят огни, осколки высоты.
На Балтике антракт
На Балтике антракт — безвременье, покой, октябрьская тишь, святое межсезонье. Бросай себя в песок да гладь волну рукой и прячься янтарем в сосновый старый сонник.
Был день, и купола, и крик вороньих стай
Был день, и купола, и крик вороньих стай, и небо октября, и солнце у креста (а где ж ему ещё являть Господню милость?). И девочка во сне, и ты, ее отец, вода, песок и след, начало и конец, и тот, кто вышел к нам, и кто промчался мимо.
Мне нужно от тебя живое слово
Мне нужно от тебя живое слово. Не олово случайного улова, не ржавые непрочные доспехи успеха, создающего помехи.
Вязкий озноб, простудная хрипотца
Вязкий озноб, простудная хрипотца, книга, перечитанная с конца, начинается вынос лета из клеток тела — ты все пела, милая, это, конечно, дело, а теперь попляши под ветром, не прячь лица.
Флюгер скрипит и крутится на ветру
Флюгер скрипит и крутится на ветру,
сам себя заклинает: да не умру,
просто буду всегда подвижен, непостоянен,
до края неба тысяча расстояний,
я останусь на месте, перехитрю игру.
А на левой руке север носит северный ледовитый
А на левой руке север носит северный ледовитый, он обвивает запястье, как старый свиток — выбелен солью, под ветром заиндевевший, суровый, седой, нездешний.
Мне требуется дождь
Мне требуется дождь, крадущийся к сосне на цыпочках, шурша по хвойному настилу, мне требуется дом и свет в его окне, где мне легко дышать, где я себя простила.
В четверг Ноэль решает умереть
В четверг Ноэль решает умереть. Не запирает в сумерки дверей, молочнику не оставляет розу, коту, у миски ждущему с вопросом, велит искать добычу во дворе.
А в 5 утра он мой — и ни луча
А в 5 утра он мой — и ни луча не уступает призрачным неспящим, бездомным, дворникам, впередсмотрящим трамваям, что ревнуют, грохоча.
Ты звучала, как флейта и детский смех
Ты звучала, как флейта и детский смех,
Как озерный голос большой воды,
А когда за тобой приходила смерть,
Ты умела легко заметать следы.