Блог

А раньше искрило. Раньше – неосторожное слово, случайный жест, чистый лист – от всего бросало в дрожь, внутренний сценарист доставал пишущую машинку, устраивался поудобнее, творил сюжеты один за одним, и добрая половина сбывалась, потому что как же не сбыться, когда искрит.

Я пишу эту заметку, одновременно общаясь в четырех чатах и трех рабочих почтах, еще иногда приходят сообщения в мессенджеры. На них я тоже отвечаю. С каждым — о своем, со всеми — по-разному. Сеанс одновременной игры.

Как только ты преодолеешь притяжение дивана, тебе станет страшно.

Крутое пике, ретроградный Меркурий, здравствуй, начало конца, как мы торопимся довести тебя до стены, чтобы расстрелять боем курантов. Дай нам Бог успеть.

Я хочу, чтобы все изменилось. Я ничего не делаю. На это есть тысячи причин, я могу перечислять их долго и с воодушевлением, ведь каждая, словно маленький спасательный круг, оправдывает, укрывает, сохраняет меня — хрупкую и беспомощную, от нападок собственной совести.

Бары на «дороге жизни» встречались чаще, чем люди. «Дорогой жизни» называли центральную улицу, ведущую от железнодорожного вокзала к городской администрации — улицу, лениво перетекающую с холма на холм и несущую на своем хребте весь город в его парадном обличии.

Что происходит, пока ты стоишь на паспортном контроле, ловишь такси — аэропорт — 9-й округ, распахиваешь в номере шторы, привыкая к пейзажу — изменился ли оттенок неба, правильна ли мозаика окон, знаком ли запах кофе и цветущих каштанов?..

«Пламя взвивается. Рим горит, на горизонт разливая дым. Все, что мы создали — там, внутри, было нам небом и будет им…»